Миф об арийском вторжении в Индию. Часть 3

Иными словами, ведическая литература толковалась на основе предположения, что арийское вторжение было, а затем археологические свидетельства интерпретировались в том же ключе. А затем обе интерпретации использовались для оправдания друг друга. Это ничто иное, как тавтология, упражнение в замкнутой логике, которое доказывает только то, что если мы примем что-либо за истину, это для нас и окажется истиной! Ещё один современный западный учёный, Колин Ренфрью, помещает индоевропейцев в Греции в седьмом тысячелетии до н.э. Он также предполагает, что 6000 г. до н.э. мог быть возможной датой их прихода в Индию. Но насколько я могу видеть, в гимнах Ригведы нет ничего, что бы показывало, что население, говорившее на ведическом языке, было пришлым. Скорей всего это происходит от того же предположения о приходе индоевропейцев.

Когда Уилер говорит об арийском вторжении в землю семи рек, Пенджаб, он не имеет, насколько я могу видеть, никаких доказательств этому. Если проверить дюжину упоминаний семи рек в Ригведе, в них не находится ничего, что указывало бы мне на вторжение: страна семи рек — это страна Ригведы, сцена, на которой разворачивается действие. Не следует оттуда и то, что обитатели городов, окружённых стенами (включая дасьев) были туземцами в большей степени, чем сами арии. Несмотря на комментарии Уилера, трудно увидеть, что же такого конкретно неарийского есть в цивилизации долины Инда. Потому Ренфрью предполагает, что тамошняя цивилизация фактически была индоарийской ещё до эпохи культуры долины Инда:

«Эта гипотеза, что в северной Индии, Пакистане и на Иранском плато говорили на индоевропейских языках ещё в VI тысячелетии до н.э., имеет то преимущество, что она симметрично гармонирует с теорией о происхождении индоевропейских языков в Европе. Она также подчёркивает преемственность культуры долины Инда и прилегающих областей с раннего неолита до эпохи цивилизации долины Инда.» Это не значит, что такие учёные ценят или понимают Веды — в этом отношении их работа оставляет желать лучшего, — но ясно то, что всё сооружение, выстроенное вокруг теории арийского вторжения, начинает рушиться со всех сторон. В дополнение к тому, это не значит, что Ригведа датируется эпохой культуры долины Инда. Последняя скорее напоминает культуру, связанную с Яджурведой, а культура Ригведы отражает доиндский период, когда более видную роль играла река Сарасвати.

Принятие таких взглядов могло бы вызвать такую же революцию в наших представлениях об истории, какую теория относительности Эйнштейна вызвала в физике. Она сделает древнюю Индию, возможно, старейшей, величайшей и самой центральной среди древних культур. Это может означать, что ведическая литература, уже самая обширная и старая в древнем мире даже на 1500 год до н.э., может быть записью учений, на несколько столетий или тысячелетий предшествовавших этой дате. Это может означать, что Веды — самый аутентичный из имеющихся у нас документ древнего мира. Это также может оправдать ведическое воззрение, что индоевропейцы и другие арийские народы были мигрантами из Индии, а не арии вторглись туда. Более того, это утвердит индусское предание о том, что дравиды были ранним ответвлением ведических народов через риши Агастью, а не являются неарийскими племенами.

В заключение важно исследовать социальные и политические аспекты идеи об арийском вторжении: • Во-первых, она служила разделению Индии на северную арийскую и южную дравидскую культуры, настроив их враждебно по отношению друг к другу. • Во-вторых, она дала англичанам оправдание их оккупации Индии. Они могли заявить, что делают то же самое, что арийские предки индусов сделали тысячелетия назад. • В-третьих, она позволяла объявить ведическую культуру более поздней и, возможно, происходящей от ближневосточных культур. Учитывая близость и связь последних с христианством, это позволяло считать индусскую религию побочным ответвлением религии и цивилизации Запада. • В-четвёртых, она позволяла наукам Индии приписать греческую основу, так как всякая ведическая основа отметалась на основе представлений о примитивном характере ведической культуры. Это лишало доверия не только Веды, но и генеалогии, даваемые в Пуранах; длинный список царей, предшествовавших Будде и даже Кришне, лишали исторического обоснования. Махабхарата, вместо междуусобной войны, в которой участвовали главные цари Индии (как собственно так и описано), стала местной заварушкой между мелкими князьками, впоследствии преувеличенной поэтами. Короче, это дискредитировало б`ольшую часть индийских преданий и почти всю древнеиндийскую литературу. Это превращало писания и мудрецов Индии в фантазии и преувеличения.

Это служило социальным, политическим и экономическим целям колониализма, доказывая превосходство западной культуры и религии. Это заставляло индусов чувствовать, что их культура не такая уж великая, как говорили их предки и мудрецы, заставляло их стыдиться своей культуры, думая, что её основа не является ни исторической, ни научной. Это склоняло их к чувству, что генеральная линия цивилизации развивалась сначала на Ближнем Востоке и затем в Европе, а культура Индии была периферийной и вторичной по отношению к настоящему развитию мировой культуры.

Такие взгляды не имеют отношения к добросовестной науке или археологии, а являются просто культурным империализмом. Западные ориенталисты сделали в интеллектуальной сфере то же самое, что британская армия сделала в военной — дискредитировали, разделяли и подчиняли индийцев. Короче говоря, причины, побудившие создать теорию об арийском вторжении, не были ни источниковедческими, ни археологическими — они были политическими и религиозными. То есть это не наука, а предубеждение. Такие предрассудки могли быть и ненамеренными, но глубоко укоренившиеся политические и религиозные взгляды легко затуманивают наше мышление.

К сожалению, этот подход не ставился под вопрос — даже индийцами. Хотя индийские пандиты, такие как Даянанда Сарасвати, Бал Гангадхар Тилак и Ауробиндо отрицали его, большинство индийцев сегодня пассивно его принимают. Они позволяют западным (главным образом, христианским) учёным интерпретировать их историю для них же, а роль индуизма держится приниженной. Многие индийцы всё ещё принимают, читают и даже чтут переводы Вед, сделанные христианскими миссионерскими учёными, такими как Мюллер, Гриффит, Моньер-Вильямс и Вилсон. Стали бы современные христиане принимать толкования Библии и интерпретации библейской истории, сделанные индусами с целью обратить их в индуизм? Университеты в Индии тоже используют западные книги по истории и западные переводы ведической литературы, проповедующие такие взгляды, тем самым очерняя свою собственную страну и культуру.

Современный западный академический мир чувствителен к критике, касающейся культурных и социальных предрассудков. Для учёных восстать против этой предвзятой интерпретации Вед будет поистине означать пересмотр многих из тех исторических идей, которые не могут выдержать объективного исследования. Но если индийские учёные будут молчать или пассивно принимать превратное толкование их собственной культуры, оно будет несомненно продолжаться, но им некого будет в этом винить, кроме самих себя. Это не такой вопрос, к которому можно относиться легкомысленно, потому что то, как культуру определяют исторически, формирует перспективу, в которой она рассматривается в современном общественном и интеллектуальном контексте. Проявлять терпимость — это не значит позволять пропагандировать ложные взгляды на свою собственную религию, не ставя их под вопрос. Это просто предательство самих себя.

Литература:

1. Атхарва-веда, IX.5.4.
2. Риг-веда, II.20.8 & IV.27.1.
3. Риг-веда, VII.3.7; VII.15.14; VI.48.8; I.166.8; I.189.2; VII.95.1.
4. S.R. Rao, «Lothal and the Indus Valley Civilization», Asia Publishing House, Bombay, India, 1973, p. 37, 140 & 141.
5. Там же, p. 158.
6. Ману Самхита, II.17-18.
7. Риг-веда, II.41.16; VI.61.8-13; I.3.12.
8. Риг-веда, VII.95.2.
9. Исследоования аспирантуры Исследовательского Института Декканского колледжа (Пуна) и Института Исследований Засушливой Зоны Центральной Азии (CAZRI), Джодхапур. Подтверждены при помощи мультиспектрального сканера (MSS) и спутниковых фотографий Landsat. См. MLBD Newsletter (Delhi, India: Motilal Banarasidass), Nov. 1989. Также см. Sriram Sathe, «Bharatiya Historiography», Itihasa Sankalana Samiti, Hyderabad, India, 1989, pp. 11-13.
10. «Vedanga Jyotisha of Lagadha», Indian National Science Academy, Delhi, India, 1985, pp 12-13.
11. Айтарея Брахмана, VIII.21-23; Шатапат Брахмана, XIII.5.4.
12. R. Griffith, «The Hymns of the Rig Veda», Motilal Banarasidas, Delhi, 1976.
13. J. Shaffer, «The Indo-Aryan invasions: Cultural Myth and Archeological Reality», из J. Lukas (ред.), «The people of South Asia», New York, 1984, p. 85.
14. T. Burrow, «The Proto-Indoaryans», Journal of Royal Asiatic Society, No. 2, 1973, pp. 123-140.
15. G. R. Hunter, «The Script of Harappa and Mohenjodaro and its connection with other scripts», Kegan Paul, Trench, Trubner & Co., London, 1934. J.E. Mitchiner, «Studies in the Indus Valley Inscriptions», Oxford & IBH, Delhi, India, 1978. Также см. Subhash Kak, «A Frequency Analysis of the Indus Script», Cryptologia, July 1988, Vol XII, No 3; «Indus Writing», The Mankind Quarterly, Vol 30, No 1 & 2, Fall/Winter 1989; и «On the Decipherment of the Indus Script A Preliminary Study of its connection with Brahmi», Indian Journal of History of Science, 22(1):51-62 (1987). Субхаш Как может быть близок к расшифровке письменности долины Инда в язык, подобный классическому или ведическому санскриту.
16. J.F. Jarrige and R.H. Meadow, «The Antecedents of Civilization in the Indus Valley», Scientific American, August 1980.
17. C. Renfrew, «Archeology and Language», Cambridge University Press, New York, 1987.

Дэвид Фроули — известный исследователь Вед, возглавляет Американский Институт Ведических Исследований в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Он также знаменит как врач-аюрведист.

Автор: Девид Фроули